Казахстан и Турция определили важные пути сотрудничества на годы вперёд — от логистики до дипломатии. Президентами обеих стран ― Касым-Жомартом Токаевым и Реджепом Эрдоганом ― подписаны документы, которые определяют направления углубления взаимодействия. Каково на самом деле реальное содержание такого альянса и какими могут быть последствия для Казахстана, в частности, и для Центральной Азии, в целом. Об этом корреспонденту SHYNDYK.KZ рассказал политолог Замир Каражанов.
― Здравствуйте, Замир. Сейчас усиливается стратегическое партнёрство между Казахстаном и Турцией. Мы видели, как прошёл визит Токаева в Анкару. Какую, по Вашему мнению, пользу это принесёт Казахстану именно от этой страны?
― Партнёрство не один год идёт, даже не одно десятилетие. В рамках двусторонних отношений, в рамках Организации тюркских государств (ОТГ). Турция ― далеко не обычный партнёр для нас. Это одна из первых стран, которая признала Казахстана. Оказывала поддержку в 90-ые годы, и в последующее время проявляла интерес к особому сотрудничеству. Плюс культурно-исторические связи, которые у нас есть. У нас богатая история с Турцией. Турция всегда имела для нас значение. Ситуация всегда менялась исторически. Понятное дело, в 90-ых у нас была своя ситуация: Казахстан обрёл Независимость, выстраивал свои независимые государственные, экономические институты. Сейчас другая ситуация: Казахстан ― состоявшееся государство, в рамках ОТГ второе после Турции по объёмам экономики, мы видим, что потенциал Казахстан вырос. У Турции тоже были перемены, если брать политическую составляющую, то при Эрдогане Турция проявляет большой интерес к сотрудничеству с тюркоязычными странами. Идёт такой вектор направления во внешней политике Турции.
После 2022 года у нас с Турцией наблюдался стремительный рост товарооборота. Он составлял 54% ― достигли уровня 6,3 млрд долларов. В 2021 году был 4,1 млрд. Это говорит о том, что реалии поменялись, экономические ― тоже. В последующий период снижение шло. В ходе недавнего визита как раз обсуждалось то, чтобы наращивать товарооборот до 15 млрд. Эта цифра отражает потенциал наших экономик. Цифра от прошлого года ― 4,9 млрд ― не отражает наши возможности, наш потенциал. Есть ещё одна цель. Мы говорим, что Казахстан ― многовекторная страна. Мы открыты для сотрудничества со всеми странами. Но есть особые. В основном это крупные региональные страны, прежде всего Россия, Китай и Европа. Один из таких векторов ― Турция. Дело не в том, что мы создаём какие-то привелегии Турции. Страна, которая претендует на особый статус во внешней политике Казахстана, должна тоже соответствовать определённым показателям. Показатель товарооборота в 4,9 млрд за прошлый год далеко отстаёт от показателей Китая и России. 15 млрд ― было бы весомым показателем товарооборота.
Привлечение инвестиции со стороны Турции ― тоже один из аспектов, которые способствуют товарообороту, укреплению экономических связей между нашими странами, конечно же, вопросам диверсификации экономики Казахстана. Казахстан является одним из лидеров по привлечённым инвестициям за 30 лет на постсоветском пространстве. И большая их часть приходилась на недропользователей ― Кашаган, Тенгиз. Но нас интересует обрабатывающий сектор. И в Турции обсуждался вопрос о том, чтобы привлечь турецкий капитал в сельское хозяйство. У Турции развитая экономика, к примеру, лёгкая промышленность, а мы в то же время являемся поставщиками хлопка в Турцию. Хотелось бы, чтобы шла какая-то готовая продукция из этого же хлопка, и чтобы она создавалась здесь.
Если брать военную составляющую, Турция является в военном плане очень сильным государством в своём регионе, но у неё ещё очень мощный потенциал в военно-промышленном комплексе. Это одно из направлений, которое тоже интересует Казахстан. В военном смысле мир очень поменялся. То оборудование советское, которое есть у нас на вооружении, оно, честно говоря, не совсем подходит для современных конфликтов. Сейчас идёт акцент на использование беспилотников. Мы в своё время закупали у Турции БПЛА и говорили о том, чтобы наладить производство в Казахстане. Наладили. Точно не скажу, за этими делами следить надо. В секторе БПЛА сейчас идёт акцент на “карманные дроны”, которые неплохо показали себя в боевых действиях. Мы готовы сотрудничать с турецкой стороной ― приобретать эту продукцию или, что ещё лучше, создавать производство у себя на месте. Такое есть военное сотрудничество, и мы, так сказать, только за углубление.
Казахстан также заинтересован в развитии Срединного коридора. Это поддержка экономики Казахстана, это возможность заработать на тех же поставках из Китая в Европу и в обратном направлении. В том числе от этого зависят вопросы обеспечения национальной безопасности. Казахстан не имеет выхода к открытому морю, и, соответственно, если завтра что-то пойдёт не так, как мы планировали, то тогда надо будет иметь стабильные поставки вооружений из-за рубежа. Поэтому в этом вопросе нам надо иметь какие-то принципиальные гарантии. И развитие Срединного коридора ― тот самый фактор, который способен поддерживать нацбезопасность Казахстана.
В Турции обсуждался вопрос поставок казахстанской нефти. Имелись в виду кавказские коридоры как Баку ― Тбилиси ― Джейхан. У нас давно уже обсуждались поставки по трубопроводу, но у нас там никак не растут объёмы поставки, они, по-моему, остановились на уровне 1,4 млн тонн, хотя планировалось наращивать. В прошлом году часть нефти проходила в Турцию не через кавказские коридоры, а через КТК. Трубопровод, который проходит по кавказу, надо наполнять по нескольким причинам. В мире ― нестабильность! В отношении России действуют санкции. Нам, чтобы обеспечивать, поддерживать собственную экономику, необходимо развивать каспийский маршрут. Потом что наша экономика очень чувствительна к поставкам нефти, это касается и бюджета тоже. Большие риски возникают.
В Турции президенты подписали Совместную декларацию между Республикой Казахстан и Турецкой Республикой по итогам 5-го заседания Совета стратегического сотрудничества высокого уровня. Она обычно отражает работу этого совета на текущий момент. И, скорее всего, там должны были быть отражены направления, по которым будут сотрудничать наши страны. Учитывая то, что там обсуждалось, эти направления будут понятны: наращивание товарооборота, приток инвестиций, транспорт, энергетическая сфера, нефть и оборудование, вопросы поставок либо производства какого-то вида оружия в Казахстане, культурная сфера там должна быть, аграрная и туризм ― 90-дневный безвизовый режим для граждан Турции. Речь уже не просто о стратегическом, а о расширенном партнёрстве. Речь о том, чтобы создать условия, чтобы Турция во внешней политике Казахстана, в его экономике и торговле играла более заметную и существенную роль.
― Инвесторы из Турции будут на особом положении в Казахстане? Это как-то может отразиться, повлиять на сотрудничество Казахстана с его партнёрами по ЕАЭС?
― Мы не создаём никаких привилегий, потому что любая привилегия ― это уже немножко дискриминация. Любая нормальная инвестиционная политика никогда не будет строиться на элементах дискриминации, это контрпродуктивно. Поэтому турецкие инвесторы будут работать в соответствии с тем законодательством, которое действует здесь, с теми условиями, по которым работают другие инвесторы. Это вопрос инвестиционного климата Казахстана. Нас интересуют инвестиции в реальный сектор экономики, чтобы мы могли диверсифицировать свою экономику. Чтобы доля промышленности росла и завоз импортной продукции сокращался.
Никого мы не выталкиваем, несмотря на то, что в последнее время есть информация, что российские компании уходят из Казахстана. Тем более тут нет никакой политики. Это, скорее всего, вопрос геополитических реалий, расчёт на то, что улучшится ситуация между США и Россией. Другая проблема ― что мы не смогли этих инвесторов убедить остаться в стране. Но это уже, как я говорил, вопросы инвестиционного климата. То же самое касается и турецкого бизнеса. Есть компании из Турции, которые у нас работают, есть совместные предприятия ― вопрос в том, чтобы их становилось больше в Казахстане. Могут ли они прийти? Вопрос к казахстанской стороне ― что такого интересного им можно предложить.
Нам интересен был выход на турецкий рынок. Пока что мы им поставляем зерно, нефть, хлопок. Вы сами видите ― хотелось бы что-то другое поставлять. У нас есть возможности по поставкам удобрений. Почему бы и нет? С готовой продукцией выходить на турецкий рынок. Тем более, что тренд сейчас такой: Трамп вводит новые пошлины, ограничения какие-то вводят. Поэтому на уровне региона, в ОТГ, нам было бы неплохо создавать условия для поощрения торговли, притока инвестиций. Интеграция, четыре показателя ― свободное перемещение труда, капитала, товаров и услуг. В целом у нас всё к этому и идёт.
― Говоря об оборонной деятельности, надо понимать, что Турция ― один из мировых лидеров по военным технологиям, по оснащённости и подготовке вооружённых сил, что доказано и её собственными действиями и применением её технологий за пределами государства. Казахстан по вышеобозначенному направлению сотрудничества явно будет выигрывать и усилит свою оборонную сферу. Как Вы думаете, каким образом это могут расценить наши ближайшие соседи ― соседние государства? И, конечно же, в первую очередь такие крупные державы, как Китай и Россия.
― Вопрос обеспечения безопасности страны всегда считался вопросом самой страны. Её внутреннее дело. Никто не обеспечит собственную безопасность за счёт ущемления соседей. Если есть внешние вызовы ― это проблема самого государства. Оно должно это решать, но не переходя в какое-то открытое противостояние. Модернизация казахстанской армии остаётся в компетенции самого Казахстана. Не может быть никаких претензий со стороны, допустим, России или Китая, что мы вооружаемся или проводим какую-то модернизацию собственной армии. Все страны по прошествии определённого количества лет проводят перевооружение собственных армий. Это нормальная тенденция. Вопросы возникают тогда, когда возникают противоречия между этими странами ― территориальные претензии, вопросы по границам. У Казахстана, в общем и в целом, ситуация по границам более-менее благополучная. Да, есть определённые участки границ, по которым предстоит провести демаркацию, в том числе с Россией, но тем не менее у нас нет противоречий. Вопросы решают на условиях доверия, взаимных дискуссий.
Другое дело ― когда государство проводит модернизацию вооружённых сил, на какие вызову оно пытается ответить. У Казахстана внешних врагов нет, у нас в основном вопросы связаны с терроризмом, такие проблемы. Есть вопросы с девятой по счёту в мире территорией, учитывая маленькую численность населения, понятно, что надо что-то придумывать, скорее всего, использовать какие-то электронные средства мониторинга, какие-то средства, которые не требуют больших человеческих ресурсов. Всё, чтобы Казахстан мог свою территорию контролировать. Чтобы не получилось как между Израилем и Ираном, когда там воевали и говорили “мы контролируем небо своего противника”.
Если каждый кому-то претензии может предъявлять, то, простите, мы тоже можем предъявлять. Так никто не решает в современном мире. Вопрос нацбезопасности ― внутренние вопросы страны, то, как она их решает. Второе: она должна отвечать тем вызовам, с которыми сталкивается сама. Вот многие страны до сих пор не охотно идут на сокращение ядерного оружия. Процесс ядерного разоружения повиснет на десятилетия вперёд. Самый лучший период был пропущен. Мы не та страна, против которой будут применять ядерное оружие.
У соседей есть понимание, с какими вызовами в сфере безопасности сталкивается Казахстан, поэтому если мы приобретаем какое-то оружие, это носит превентивный характер. Мы же не можем в XXI веке отказаться от армии. Никто нам гарантии не даёт.
Си Цзиньпин тоже неоднократно говорил, что уважает территориальную целостность нашей страны, суверенитет и независимость. Это уже предполагает, что не будет никакой агрессии или попытки давления.
― Что могут означать прошедшие переговоры Токаева и Эрдогана и подписание ряда документов для других тюркских стран? Это может быть связано с идеями пантюркизма, объединения всех тюрков и т.д.?
― Между странами ОТГ за прошлый год товарооборот составил порядка 11 млрд долларов. Он маленький, микроскопический, учитывая наши возможности. Не только Казахстан, но и другие в ОТГ должны быть заинтересованы в том, чтобы увеличивать эту цифру. Это далеко не эталонный товарооборот. Низкая экономическая связанность между странами ОТГ. Эти визиты (официальный визит Касым-Жомарта Токаев в Турцию ― прим. ред.) и встречи должны быть направлены на то, чтобы эту связанность усиливать ― экономическую, транспортную, региональное сотрудничество усиливать.
По поводу пантюркизма. У нас есть соседи, у которых есть болезненное воспринимание его. Надо понимать, что пантюркизм в XIX и XX веках и пантюркизм в XXI веке ― это разные вещи. Сегодня никто не говорит о доминировании кого-то над кем-то. Турция с уважением относится к странам ОТГ, учитывает их мнение и позиции. Когда была встреча ЕС с Центральной Азией, был вопрос по Северному Кипру. Мы тоже заявили “Вот наша позиция!”, уважайте нашу позицию в рамках ОТГ. В двадцать первом столетии все мы будем строить отношения на уважении и взаимовыгодном сотрудничестве. Плюс наращивание инвестиционного потенциала, развитие технологий, повышение качества жизни населения, человеческого капитала ― вот это должно быть пантюркизмом XXI века.
― Как Вы считаете, будет ли продолжена в будущем, так сказать, обозначенная нынешними президентами двух стран ― Токаевым и Эрдоганом ― линия при других президентах?
― Политическая воля руководства имеет большое значение, но всё-таки, когда договоры подписывают, это компенсирует субъективный фактор. Сотрудничество за 30 лет (Казахстана и Турции ― прим. ред.) носило восходящий характер. Мы вообще начинали как ТЮРКСОЙ, это культурное, гуманитарное сотрудничество, потом переходили на экономическое. Перешли на политический уровень, когда создали ОТГ ― не какую-то мощную структуру, а действительно институционализированную организацию. Это говорит о том, что тюркские страны более-менее последовательно развивали сотрудничество, всё время его углубляя. При этом были разные президенты в Турции, менялся и политический климат Турции. В своё время она в Европу стремилась, сейчас охладела к этой идее, хотя этот пункт на повестке дня всё же стоит.
Посмотрите на современный мир ― он раскалывается. Везде недоверие, взаимные упрёки, конфликты, геополитическая напряжённость. Агрессивная внешняя среда, по идее, будет нас сплачивать! Тем более, что ситуация непонятна даже на обозримую перспективу ― 2-3 года. Что будет происходить в Европе? Мы видим, что экономика там плохая, темпы роста низкие. У России такая же ситуация.
Придёт новый президент в Турции, что он заявит? Курс на интеграцию с Европой? Его там кто-то будет ждать? Когда у Турции позиции были лучше, там её не особо ждали. Плюс ещё учитывайте противоречия между Турцией и Европейским союзом. Это не просто так возникает. Даже внутри НАТО возникают коллизии: две страны включали, Турция говорила про курдские организации. С другой стороны Турция занимает более независимую политику и от НАТО, и от Запада. Не стремится бежать за ними. Турция стремится играть более самостоятельную роль в регионе, и, в принципе, возможности ей это позволяют. И в военном плане у неё потенциал есть, и в экономическом, инвестиционный потенциал, у неё даже есть “мягкая сила” в рамках тюркского языка, тюркской культуры. Смысл терять это всё ради каких-то абсурдных идей? Всё говорит о том, чтобы развивать направление, что при Эрдогане. Да и оппозиция, которая у них еле собиралась на выборах, ― особо никто не критиковал. А по поводу того “зачем нам Центральная Азия?” ― все лояльно относились к данной линии во внешней политике. Это только лояльная часть в политических кругах Турции. Есть ещё националистическая. Она так и видит, что Турция будет развиваться в рамках своей тюркоязычной семьи. Говорят же “европейская семья”, а здесь ― “тюркоязычная семья”. В ближайшем будущем я не вижу каких-то резких поворотов.
Единственное, что может быть, это темпы сотрудничества. Немножко охладятся. При Эрдогане частые визиты происходят, переговоры, идёт абсолютное понимание. Вполне возможно, что когда придёт новый президент, то снизит темпы, но тем не менее, думаю, что в этом сотрудничестве мы все заинтересованы. Не только Турция.
На самом деле, если мы не будем укреплять региональное сотрудничество, кооперацию, то столкнёмся с внешними вызовами. Всю турбулентность, весь негатив в окружающей среде мы пытаемся компенсировать за счёт укрепления внутренних, региональных связей. Пытаемся создать свой рынок. Поэтому, когда у нас происходят визиты и в Узбекистан, и в Кыргызстан, и в Азербайджан, а также в Туркменистан, Таджикистан, мы всегда понимаем вопрос ― давайте сотрудничать, давайте приоритеты в нашу продукцию. Будем друг у друга закупаться. Будем увеличивать товарооборот за счёт внутреннего содержания. Вот сейчас, допустим, непонятно, как тарифы трамповские ударят по экономике Европы или Китая. А там всё будет упираться в цены на нефть, спрос на нефтепродукцию. Поэтому, конечно, мы здесь стремимся усилить экономическое сотрудничество, снижая внешние вызовы. Нет никаких признаков того, что геополитическая турбулентность в мире будет снижаться. Размораживаются даже “замёрзшие конфликты”. Это результат ухудшения глобальной безопасности. Мы хотим создать свой оазис стабильности, безопасности и, самое главное, предсказуемости.
